София Парнок - дань памяти 120 лет спустя |
|
Сколько прекрасных поэтов забыты широкими массами людей? О скольких замалчивалось? Одна из самых незаурядных личностей и прекрасный поэт серебряного века - София Яковлевна Парнок. Хотелось бы, чтобы проходило больше творческих вечеров, посвященных данному поэту. Но уже хорошо, что иногда они проходят, пусть даже как дань памяти...
|
Комментарии
Как в том солончаке лоза; где откипела
Кровь трудная моя, и окрылился слух,
И немощи своей возрадовалось тело.
Там музыкой огня звучал мне треск цикад
И шорохи земли, надтреснутой от зноя,
Там поднесла ты мне прохладный виноград
К губам обугленным — причастие святое...
И если то был сон, то, чтобы я
Сна незабвенного вовеки не забыла,
О, восприемница прекрасная моя,
Хотя во снах мне снись, Сугдейская Сибилла!
Ещё раз копирую здесь это стихотворение.
Там в душной музыке,в скрипении цикад,
мне мнился треск земли,надтреснутой от зною,
и был губам моим прохладный виноград
как бы причастие святой голубизною.
У нас в книгах они сейчас значатся как "не вошедшие в сборники 1916-24гг."
Одно из стихотворений процитирую оно мне особо нравится :-).Евгения Герцык его тоже цитирует только у неё "..над долиною кружит".
Тень от ветряка
Над виноградником кружит.
Тайная тоска
Над сердцем ворожит.
Снова темный круг
Сомкнулся надо мной,
О, мой нежный друг,
Неумолимый мой!
В душной тишине
Ожесточенный треск цикад.
Ни тебе, ни мне,
Нам нет пути назад, —
Томный, знойный дух
Витает над землей...
О, мой страстный друг,
Неутолимый мой!
1918
Кажется они существуют только в рукописи,как интервью.
"Был вечер Шенгели в 1929 г.Пришли его друзья,из молодежи пришел только я.Там я и встретил.Софию Парнок.Она была не маленького,но и не большого роста,я бы сказал - выше среднего женского.У нее были довольно широкие плечи,очень хорошая улыбка,но глаза грустные. Молчаливая.Лично с ней я разговаривал мало,в основном на литературные темы.Потом встречал ее два-три раза в основном у Шенгели.В то время она работала над оперой.
Я не знаю как она относилась к Советской власти.Боялись на эти темы говорить.Но я понял,что она не ценила Маяковского,о котором тогда часто говорили.Из поэтов очень ценила Ходасевича;без восторга,но ценила Ахматову,ценила Шенгели,который нас и познакомил.Вообще она была далека от советской поэзии,печаталась мало в эти годы.
С ее сесрой,я был в более близких отношениях.Та пищала,а Парнок говорила очень спокойно. Ничего южного,ростовского,ведь она кажется из Ростова,в ее речи небыло.Чисто московский акцент.
В те времена в литературной среде одевались довольно скромно... Но иногда странно,например кто-нибудь мог быть в красивом платье,но пришел босиком.Такое бывало...Парнок же всегда одевалась в белую блузку и темную юбку.Это мне очень запомнилось.Она была аккуратна,но одеждой не выделялась,ее необычность проявлялась когда она говорила...Но часто она молчала."
Там в душной музыке,в скрипении цикад,
мне мнился треск земли,надтреснутой от зною,
и был губам моим прохладный виноград
как бы причастие святой голубизною.
Я не встречала такой вариации...
Мне тут должны прислать две диссертации по Софии,очень жду,аж подпрыгиваю
"Не помню, в какой связи зашел разговор о Парнок, и Волошин сказал, что у нас сейчас три лучших поэтессы — Ахматова, Парнок и Цветаева. Каждая хороша по-своему.
У Парнок очень уж развита внутренняя сторона стиха и закончена форма каждого стихотворения. Можно взять каждое, как вещь в руки.
Ахматова умеет так сказать, как никто не скажет.
Цветаева же берет своей, правда грубой, неожиданностью, бесшабашностью, так что кажется: в данную минуту ничего другого не надо.
В “Гермесе”, умиляясь на общий внешний вид, он открыл оглавление. Больше всего он заинтересовался моей рецензией на сборник стихов Парнок “Лоза”.
Прочтя эту рецензию, он остался ею неудовлетворен и высказал свое мнение. Он считает, что рецензия должна быть совершенно объективной. Надо в ней при помощи удачных характерных цитат показать книгу, и уж дело читателя ценить ее. Критик не должен говорить, хорошо это или плохо. При всем этом он извинялся передо мной, что говорит так откровенно.
Тут же припомнил стихотворение Парнок “Брюсову”, которого она сейчас стыдится, но которое он считает хорошим."
(Горнунг Л.из «Восп.о М.Волошине»)
. И в письме к Миндлину 24 февраля 1923 г. Волошин М. писал: «Моими официально доверенными лицами в Москве являются В. В. Вересаев и С. Я.Парнок"
Вы знаете,Адель в научных журналах, можно встретить упоминания и статьи о Софии.Но это еще менее доступно чем книги...
Вот, а больше у меня ничего нового."
А вот кусок из письма Бориса Рыжего,это конечно современный поэт(1974-2001).Но слова которые он использовал говоря о поэзии Софии откликаются во мне очень...поэтому делюсь с Вами...
А насчет дисертаций,там точно должно быть что то интересное,очень надеюсь...Правда они не очень новые 2004г.Но все равно.
Я расширила раздел фото, связанных с Аделаидой и Евгенией Герцык. Когда-нибудь сделаю раздел и фото Софии. Ох, только не представляю когда :)
Беду вещая, колокол бьет в ночи.
На зов зловещий сердца, мой конь, скачи, –
Кто умер?
Неукротимый колокол, бей в ночи,
От сердца к сердцу лютую весть домчи:
Он умер!
"Северные записки" 1915 №4
И те кто понимают и ценят ее, сегодня наверно обязательно вспоминают:
..Трещали недра, как земля от зноя,
В ушах с цикадами сливался звон, —
И в этот день ведьмовского упоя
Новорожденной было мне святое,
Святейшее дано из всех имен.
Как зов на подвиг, мне звучит — СОФИЯ:
Да победится мной моя стихия,
Сквозь вихри зла небесную красу,
Как огонек страстной, да пронесу!
(1922)
И еще в этот день вспоминается:
Из последнего одиночества
Прощальной мольбой, — не пророчеством
Окликаю вас, отроки-други:
Одна лишь для поэта заповедь
На востоке и на западе,
На севере и на юге —
Не бить
челом
веку своему,
Но быть
челом века
своего, —
Быть человеком.
(февраль 1927)
Тем более что в этом месяце и печальная дата ее ухода.
Знаю что в 2005 году проводилась единственная Конференция по Софии,наверно в честь 120-летия...И вроде все.Прислали мне тут рецензии на книги и оказывается издание "Вполголоса" Москва ОГИ 2010г. допустило достаточно ошибок.Тоесть ориентир все равно остается "Собрание стихотворений" по С.В.Поляковой.Оно есть в сети так что не проблема,просто решила написать эту инф.
И вот она! Театр безмолвнее
Невольника перед царем.
И палочка взвилась, как молния,
И вновь оркестра грянул гром.
Лучи ль над ней свой блеск умножили,
Иль от нее исходит день?
И отрок рядом с ней -не то же ли,
Что солнцем брошенная тень?
Его непостоянством мучая,
Носок вонзает в пол и вдруг,
Как циркулем, ногой летучею
Вокруг себя обводит круг.
И, следом за мгновенным роздыхом,
пока вскипает страсть в смычках,
Она как бы вспененным воздухом
Взлетает на его руках...
Так встарь другая легконогая
- Прабабка "русских Терпсихор" -
Поэта зажигала взор.
И вот - по мановенью мага
Воздушный мой распался сад,
И нет тебя, иссякла влага,
И снова в жилах треск цикад-
Прохлада милая! Сибилла!
В руках простертых - пустота...
Так не было того, что было?
Единственная! Ты - не та?
Но нет, нет, тлеет плащ твой вдовий
От искры моего костра,
По духу - по небесной крови -
Сестра!
Этот стих приведен в таком виде и сказано что он адресован Екатерине Гельцер.
Первое 26 октября 1915,действительно посвящено Екатерине Гельцер:
И вот она! Театр безмолвнее
Невольника перед царем.
И палочка взвилась, как молния,
И вновь оркестра грянул гром.
Лучи ль над ней свой блеск умножили,
Иль от нее исходит день?
И отрок рядом с ней - не то же ли,
Что солнцем брошенная тень?
Его непостоянством мучая,
Носок вонзает в пол, и вдруг,
Как циркулем, ногой летучею
Вокруг себя обводит круг.
И, следом за мгновенным роздыхом,
Пока вскипает страсть в смычках,
Она как бы вспененным воздухом
Взлетает на его руках...
Так встарь другая легконогая -
Прабабка "русских Терпсихор" -
Сердца взыскательные трогая,
Поэта зажигала взор.
У щеголей не те же чувства ли,
Но разочарованья нет:
На сцену наведен без устали
Онегина "двойной лорнет".
26 октября 1915
И вот — по мановенью мага
Воздушный мой распался сад,
И нет тебя, иссякла влага,
И снова в жилах треск цикад.
Прохлада милая! Сибилла!
В руках простертых — пустота...
Так не было того, что было?
Единственная! Ты — не та?
Но нет, нет, тлеет плащ твой вдовий
От искры моего костра,
По духу — по небесной крови —
Сестра!
Хотелось бы чтоб хоть здесь все это было выставлено и стало понятно что к чему.
Просто уже второй раз наткнулась на этот странный стих.
«Будем счастливы во что бы то ни стало...»
Да, мой друг, мне счастье стало в жизнь!
Вот уже смертельная усталость
И глаза, и душу мне смежит.
Вот уж, не бунтуя, не противясь,
Слышу я, как сердце бьет отбой.
Я слабею, и слабеет привязь,
Крепко нас вязавшая с тобой.
Вот уж ветер вольно веет выше, выше,
Все в цвету, и тихо все вокруг, —
До свиданья, друг мой! Ты не слышишь?
Я с тобой прощаюсь, дальний друг.
31 июля 1933
Карийское
Прочитав впервые это стихотворение я была шокирована настолько,что пару дней не могла ничего читать...
Много позже узнала,что гибель С,Есенина взволновала и Софию и остальных тогда...
Несмотря на некоторые неточности,эта книга стоит внимания,хотя бы потому что воспоминаний о Софии ее современников немного.
29 августа 1933.
Я видела ее раз десять-двенадцать у Милочки,хотя она последний год мало выходила,но как то случалось,что мы встречались вместе.
Особенно хорошо помню один вечер...За ужином София Яковлевна оживилась,даже выпила рюмку вина,разошлась и острила,помню как все смеялись,когда она на замечание Милочки о том,что не хочется ехать с кукольным театром в Тулу,сказала:"Это же Тула,а не Тулон!" Говоря о какой то любовной паре, заметила:"Наслаждение хорошо,когда оно медленно,этого не понимают."
И тут прищуренные ее глаза стали знающими,и почувствовалось дыхание чувственности,могущей кого то и заразить.
Я думаю,что именно эта причина и была основой ее смерти,довольно таки ранней... Лицом она была уже увядшей,цвет лица,мешки под громадными серыми,с большими веками глазами,краснота глазного белка,мутность радужной оболочки.
Единственно,когда она раскраснелась от вина и сверкнула взглядом - я поняла,какой она могла быть молодой.
В ней было какое-то обаяние(конечно,как человек она выше чем поэт)- она умела слушать,вовремя задать вопрос,ободряющий или сбивающий с толку едва заметной иронией,- словом, это была женщина, которую могли слушаться.Она была очень музыкальна.Музыка действовала на нее сильнее вина,как мы с ней об этом говорили(классики новейшей музыки она не воспринимала).Помню,отозвалась про Дебюсси(правда,играла я,но,по-моему, для небольшой комнаты и аудитории и "с настроением"):"что это,как будто бурчит в животе? Впрочем,очень неплохо".
Ходила она всегда в синем костюме с белой,безукоризненной чистоты,блузкой,на невысоких каблуках,обувь тупоносая,вроде мужской.Волосы в последнее время остриженные,очень волнистые,жесткие, на крупной голове,рыжеватые - словом если сравнить,она походила на льва, и львиный коготь чувствовался в ее обращении. Мне жаль ее терять,хотя за последнее время у нее уже было что-то вроде удара, и врачи запретили ей работать и верно,если бы она жила,то лежала бы в параличе и собственно смерть была для нее избавлением,при ее гордости - самой все делать,а не что бы принимать,- я думаю,лучше,что она умерла. Но жаль,мы могли бы с ней подружится,если бы это было при других условиях.
Много говорили о тяжести кровяного давления,очевидно,сумма наслаждения дала солидный вес,и эта тяжесть задавила ее. Вчера Ерарские были в смятении,надо было тело перевозить в город из села,сострадательные крестьяне заломили 700р. за езду на телеге.О.Н.Цубербиллер с помощью знакомого сторговалась и дала 425р. Гроб сколоченный наспех,был слишком велик,занял всю телегу.Ольга Николаевна хотела провожать ее пешком до Москвы(75 км). Не знаю,исполнила ли она это решение,принятое,очевидно,в минуту истинного горя.Сегодня утром я была на квартире.У гроба вазы...Только были женщины,человек восемь,все они по-видимому были интересными,сейчас уже тронутые уродством старости;распухшая от слез Ольга Николаевна всех принимала как хозяйка(как она держалась на ногах?).На ул.Герцена я встретила Лизу Тараховскую с какой-то поэтессой,тащившей астры,но у Лизы нет того, что было у Софии Яковлевны, нет очарования.
И вот — по мановенью мага
Воздушный мой распался сад,
И нет тебя, иссякла влага,
И снова в жилах треск цикад.
Прохлада милая! Сибилла!
В руках простертых — пустота...
Так не было того, что было?
Единственная! Ты — не та?
Но нет, нет, тлеет плащ твой вдовий
От искры моего костра,
По духу — по небесной крови —
Сестра!
Хотелось бы чтоб хоть здесь все это было выставлено и стало понятно что к чему.
Просто уже второй раз наткнулась на этот странный стих.
У меня нет под рукой "Вполголоса", в "женская лирика" эти стихи приведены в таком же виде, как цитируете, только нет посвящения к стиху Евгении Герцык...
Да, мой друг, мне счастье стало в жизнь!
Вот уже смертельная усталость
И глаза, и душу мне смежит.
Вот уж, не бунтуя, не противясь,
Слышу я, как сердце бьет отбой.
Я слабею, и слабеет привязь,
Крепко нас вязавшая с тобой.
Вот уж ветер вольно веет выше, выше,
Все в цвету, и тихо все вокруг, —
До свиданья, друг мой! Ты не слышишь?
Я с тобой прощаюсь, дальний друг.
31 июля 1933
Карийское
Прочитав впервые это стихотворение я была шокирована настолько,что пару дней не могла ничего читать...
Много позже узнала,что гибель С,Есенина взволновала и Софию и остальных тогда...
Галина, а чем именно Вы были шокированы, прочитав это стихотворение? Я иначе его восприняла, оно пронзило как-то... что с него строки периодически всплывают в голове.
Просто это стихотворение,когда я его первый раз прочитала сильно напомнило мне стихи Есенина,написанные тоже в самом конце его жизни.
До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей, —
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
‹1925›
Поэтому оно на меня произвело двойное очень сильное впечатление((
И вот — по мановенью мага
Воздушный мой распался сад,
И нет тебя, иссякла влага,
И снова в жилах треск цикад.
Прохлада милая! Сибилла!
В руках простертых — пустота...
Так не было того, что было?
Единственная! Ты — не та?
Но нет, нет, тлеет плащ твой вдовий
От искры моего костра,
По духу — по небесной крови —
Сестра!
Хотелось бы чтоб хоть здесь все это было выставлено и стало понятно что к чему.
Просто уже второй раз наткнулась на этот странный стих.
У меня нет под рукой "Вполголоса", в "женская лирика" эти стихи приведены в таком же виде, как цитируете, только нет посвящения к стиху Евгении Герцык...
Адель,там просто я привела странное стихотворение,где два стихотворения Софии смешаны в одно.Я привела это смешанное и потом два стиха какими они должны быть.))
Скажу ли вам: я вас люблю?
Нет, ваше сердце слишком зорко.
Ужель его я утолю
Любовною скороговоркой?
Не слово — то, что перед ним:
Молчание минуты каждой,
Томи томленьем нас одним,
Единой нас измучай жаждой.
Увы, как сладостные «да»,
Как все «люблю вас» будут слабы,
Мой несравненный друг, когда
Скажу я, что сказать могла бы.
В моей душе глаз твоих свет,
Слова твои,
Говорю с тобой о любви,
Но не слышишь этого ты.
Так сама с собой
И при этом с тобой.
День за днем,
Но не знаешь этого ты.
Стук прервал мысли мои,
Надежды блеснула тень.
Я подошла к окну,
Но это была не ты.
В базарном клохчущем жару
С изнемогающим ребенком
Цыганка рада серебру,
Как мы стихам высоко-звонким.
На щеки грязные смотрю,
А в голосе:Земфира...Маша...
И вот, судьбу благодарю
За жизнь поэта.Нету краше!
За ту огромную любовь,
Что ко всему во мне трепещет
(Нам романтическая бровь
Дороже драгоценной вещи).
За то, что тополь за стеной
Мне запахом заменит счастье,
А вальс,от старости смешной,
Мне, как цыганке той запястье.
Оттушевал дымок трубу
Тончайшей кисточкой японца...
Благодарю мою судьбу
За одиночество и солнце.
("Московский ветер" 1926г. Узел.)
RSS лента комментариев этой записи